Застройка Юрги

Дома и улицы. Центральной улицей всегда считалась ул. Ленина. Поэтому всe лучшее в посeлке можно отнести к ней.

В селе Талая ещe с пятнадцатого столетия известна фамилия Мельниковых. За пять веков фамилия так размножилась, что Мельниковы с одним именем, например, Иван Николаевич или Николай Иванович были в пяти–шести семьях. Различать Мельниковых приходилось по дополнительным атрибутам: Мельников Иван Николаевич старший, большой, первый, приречный, зауличный и т. д. Такова же история фамилий Солдатовых, Белоусовых, Баяновых, Сусловых и многих других. Так вот один из Мельниковых и тоже Иван Николаевич, был равнозначным жителем Томска и Талой, т. к. в Томске у него был извоз и три дома, а в Талой два дома. В Юрге он построил три больших красивейших дома по 12–18 комнат в каждом. Отделаны они были от фундаментов до железных крыш, по всему фронтону, кружевной искуснейшей резьбой из дерева. Окна были большие, округлые. Дома эти казались сказочно красивыми.

По приходу советской власти дом на углу базы РайПО, с западной стороны по въезду в ул. Тальскую с улицы Ленина, был занят под магазин потребкооперации. Много красивей и больше был дом напротив его, на восточной стороне въезда на ул. Тальскую, ныне его не существует. А жаль. Третий дом стоит ещe во всей красе, но уже дышит на ладан. Однако его можно считать заслужившим право на уход, хотя бы за то, что с 1920-го по 1939 год он был единственным храмом воспитания детей – сельской школой. Сейчас он незаслуженно обижен: в нeм размещается пункт приeма стеклопосуды (банок, бутылок) и культмаг – заброшенная торговая точка Юргинторга. Находится он западнее магазина «Сибиряк» на два дома.

Фото 15. В этом доме (одном из домов купца Мельникова) на ул. Ленина не только в 1920–30-е, но и в 1950-е годы размещалась школа, школа №8. Сейчас это магазин «Валенсия». Архив ЮГКМ

На этой же улице, на месте магазина «Сибиряк» стоял шестикомнатный дом- красавец с расчудесным балконом, сделанный весь из лиственницы, предназначенный стоять сотни лет нетленно. Отделка его была в вырезках из дерева, нежнее, чем вяжутся кружева. Стены просматривались сквозь кружева только на 5–6 процентов фасада. Владелец этого дома Сатановский, выехав из Юрги, пожалел уничтожить такое сокровище. С 1931 года в нeм находились: сперва АкОРТ, позднее в 1932 году – Сибторг. С 1934 г. в доме был магазин Юргинского СельПО, который перешeл в собственность горторга с 1949 года, когда Юрга стала городом. Торг счeл нужным снести это старьe в 1970-х годах и построить кирпичный магазин. Не спорю, магазин стал в два–три раза просторнее. Но вся красота куда-то выброшена или увезена, и лес, из которого был сложен дом, будет ещe служить кому-то многие десятки лет, так как он прочнее кирпича, выпускаемого нашим кирзаводом. И последней на этой улице гордостью юргинцев был двухэтажный дом Позднякова, того самого Позднякова, который был владельцем другого дома, где по сей день размещается почтовое отделение № 1.

Дом, про который пойдeт речь, находился против теперешней и вряд ли большей по размерам конторы хлебоприeмного пункта, выстроенной уже в 1950-х годах. До этого, начиная ещe с 1928 года, когда бежал из Юрги Поздняков, контора находилась в его доме, и на втором этаже прекрасно, с комфортом, уживалась большая семья.

О самом доме. Нижний этаж состоял из семи комнат и просторной прихожей. На верхнем этаже дома было 4 больших жилых комнаты, две кухни, две веранды. Снаружи дом был отделан нисколько не хуже отвергаемых ныне в хороших городах редких архитектурных шедевров. Все хорошие памятные строения на нашей центральной тогдашней улице мною упомянуты. Они запомнились мне не в силу детской восторженности, я ими любовался и в свои сорок, и в шестьдесят лет. Любовался бы и по сию минуту, как говорится в стихотворении: «Иных уж нет…». Уничтожена многая красота некоторыми деятелями, понимающими в красоте ваяний, как свинья в апельсинах. Были красивые дома, ранее принадлежавшие Рогову, да они и сейчас стоят по ул. Нахановича за почтовым отделением № 1.

В южной части Юрги, на ул. Линейной, против теперешней контейнерной станции, стоял двухэтажный, двадцатикомнатный дом, принадлежавший Подольскому. О доме этом очень трудно рассказывать. Его наружная восьмиметровая высота до карниза, без десятка сантиметров пропуска, была вся в сложнейших крестообразных вырезках и точениях. Железная крыша, каждое соединение рядов кровли имело навеску железных кружев. Четыре дымоходных трубы, охваченных железом, казались морозными узорами, редко сотворяемыми природой. Здесь не говорится о внутренней отделке дома, т. к. еe с одного раза посещения вообще невозможно было запомнить. Настолько это впечатлительно: там и картины в подлинниках, там и чистая позолота, там и резьба по камню, изделия из редчайших пород дерева... Речь не об этом. Подольского выселили из этого дома в 1930 году, а в 1931 году он бежал из мест поселения. Всe, что осталось после его выселения, было описано, двери закрыты и опечатаны. Охрана поручена инвалиду Комисарову, не имевшему никакого оружия и жившему за километр от этого объекта, навещая дом от случая к случаю. Пользуясь этим, сбежавший хозяин в три часа ночи 6 января, как раз перед религиозным праздником Рождества, сжeг дом со всем содержимым.Кроме описанных, в Юрге не имелось ни одного дома, на котором можно было сосредоточить внимание.

В первой половине двадцатых годов Юрга стала районным центром. Численность населения еe значительно возросла, и нарушился традиционный порядок еe заселения по национальному принципу.

До этого на южной стороне, где протекала река, заселялись казанские татары. Теперь у самой реки и ближе к железной дороге стали селиться и русские, прибывшие сюда из центральных районов России: Пензенской, Саратовской, Рязанской и других губерний. Да и в самом поселении стал наблюдаться порядок – образовались улицы, переулки. Так в южной части образовались улицы: Линейная, Ломовая (Сауковская, с 1922 года – улица Луначарского, позднее – Красноармейская), Татарская (Подгорная), Сарсазская (Интернациональная) с Широковским переулком и улицей Зимниковской. В северной части почти все улицы протянулись вдоль железной дороги. С запада на восток: Вокзальная, Почтамская (ныне улица Ленина), Крестьянская (Нахановича), Прудовая (Коммунистическая), Тальский переулок (теперь улица Тальская) и переулок Клубный (ныне улица Первомайская).

В то же время в посeлке Юрга не существовало тротуаров и даже маломальски улучшенных дорог. В весеннюю распутицу и осеннее ненастье по улицам было не пройти – не проехать, колeса телег утопали в грязи по ступицу. Пешеходам выходить на улицу можно было только в крепких сапогах. Особо грязными местами в посeлке были: вокзальная площадь, во всей еe пространственности от товарной конторы до магазина «Сибиряк», перекресток улиц Первомайской и им. Ленина, площадь у хлебоприeмного пункта, улица Нахановича от ул. Тальской до аптеки и вся улица Линейная на южной стороне посeлка.

Нужно отметить: улицы были прямыми, дома чаще всего просторные, но все такого типа, какие встретишь только в Сибири. Причeм, обязательно в зонах безлесья или скороспешного поселения, людей не только не любящих красоту, а скорее не понимающих и не придающих ей значения. Они стремились быстрее поселиться. А может быть, это объясняется тем, что селились в основном люди без достатка, и до украшений ли им было? Впору как-то вселить семью в тепло, да прокормить. Рабочих рук раз–два и обчeлся, а едоков десяток! Пожалуй, этот аргумент убедительней. Лодырей и тунеядцев тогда мало замечалось. Посмотрите в сeлах. Как богаче хозяин, так красивей, причудливей его дом, и наоборот – чем беднее, тем приземистее строение, скуднее отделка, а семья больше. Стоит ли судить нас, юргинцев, за то, что не могли мы иметь дома западной облицовки? Мы же, теперешние жители, произошли от предков, либо нуждой изгнанных из исконных мест, либо высланных на вечное поселение за противление властям и недовольство. И то, что сейчас мы начали выделять свои средства на красоту жизни, доказывает, что мы – потомство любивших когда-то всe хорошее, и возрождаем любовь к изяществу, но не излишеству. Будут наши сибирские города красивыми, но сил для этого у нас пока нет. Верно, многие люди будут восторгаться нашим умением, прилежанием и любовью ко всему прекрасному, точно так же как мы восторгаемся древнейшими мастерами кисти, резца.

Строящийся сегодня город не должен поглотить то, что мы когда-то любили. Мы, это люди, от которых произошли вы, современники, и никогда не поверю, что-бы в вас исчезло общечеловеческое тяготение к радующему глаз, красивому будь тосквер, парк или бульвар. Что же касается самого строительства, то следует строить так, чтобы от красоты дух захватывало, как от изваяний древних мастеров. Мы должны любить каждое дерево, кустик, хранить и не нарушать покоя животного мира. Облагораживать окружающую среду – вот наша задача. У меня перед глазами стоит бурливая Юргинка, с очень чистой водой, почти исчезнувшая через сорок лет «активной», алчной деятельности человека. Это ли не моральный и материальный ущерб человечеству.

Крупозавод. После закрытия райисполкома, когда Юрга обрела статус деревни, вдруг появилась группа строителей крупозавода. Появилось и несколько объявлений о приeме на строительство разнорабочих и каменщиков. Там, где начинается новое дело, появляются и любопытствующие. В первую очередь это были подростки, жаждущие зарождения в их родном посeлке того, что хоть в малейшей степени возвысит его значимость. Целыми днями не отходили они от землекопов, отрывающих один за другим разной глубины котлованы. Ребята старались быть хоть чем-то полезными: отгребали от краeв котлованов землю, чтобы та не осыпалась обратно, приносили рабочим питьевую воду. Бегали больше чем за километр покупать им махорку, папиросы и даже водку, которую нет-нет, да и потягивали строители. Не имея никаких данных о самом заводе, ребята видели его в воображении.

Они сами себе доказывали: раз будет построен завод, то обязательно появится и город. Одно без другого не может существовать. Коль скоро будет город, то будет он строиться в сторону Томи, следовательно, речка намного приблизится к Юрге. Основанием таких рассуждений был выбор места предполагаемого строительства: в ста метрах от линии железной дороги, на территории между Заготзерно (сейчас это ХПП – хлебоприeмный пункт, прим. ред.) и базой Рыбмясомолторга. Место было подобрано очень неплохое и, главное, сама площадь строительства могла быть расширена на север посeлка хоть на полтора–два километра.

Котлованы выкапывали глубокие, поэтому на каждом из них работало по несколько человек. Появилась бригада по рытью колодца, который вырыли в глубину метров на тридцать. Но, так как, никаких видов на появление здесь воды не обнаруживалось, неподалеку от колодца решено было пробурить скважину. Конечно, никакой техники для этого не применялось, на треноге был установлен ручной бур на вертикальной трубе, к ней прикреплeн поперечный рычаг. Взявшись за этот рычаг четыре–шесть человек, по два–три с каждой стороны, ходили вокруг этой трубы со сверлом в нижней части. С каждым оборотом трубы бур всe более углублялся в землю.

Продолжалось такое бурение несколько дней, но земля, поступавшая из глубины, была сухой с прожилками изморози. Появлявшееся ежедневно начальство, пожимая плечами, недоумевало и высказывало свои предположения: – Видимо, воды здесь нет. Продолжая бурение, достигли почти сорокаметровой глубины – и бесполезно. Настал день, когда было объявлено: Строительство крупозавода переносится в Юргу-2. И до этого многие жители восточной окраины посeлка пытались достать воду, но, увы, до неe было слишком глубоко.

Через пару лет, когда в Юрге-2 уже достраивался крупозавод, возник разговор о причине переноса строительства и выяснилось, что перенесено оно вовсе необоснованно. Следовало только перенести водозабор на южную сторону железной дороги, буквально на восемьдесят метров и сделать проводку труб под железную дорогу. Такой вариант предлагался и был отвергнут заказчиком, который счeл выполнение его как удорожание строительства и создание искусственного барьера в организации постоянного контроля за работой насосной станции. А вот то, что сделанные затраты на уже произведeнные работы в Юрге первой были в три раза дороже всей стоимости станции сочли за нормальные дополнительные расходы на привязку строительства к местности. Прошли годы, и ста метрами вост

очнее строителями базы «Рыбмясомолторга» пробурена водозаборная скважина, сделана напорная башня, которая работает и по сей день. Выше еe на полтораста метров сделан второй водозабор, работающий и сейчас у «Райсельхозтехники». Выходит, воду можно было достать, и ссылка на отсутствие еe в этом районе не имела обоснования.

Дошли слухи, что постройка завода в Юрге-2 имела свои пороки, вроде таких, как при закладке была неучтена крепость грунта (местность оказалась болотистой), и уже построенное здание сделало большую осадку. Кто-то за это получил взыскание. Но суть не в этом. Строительство перенесено с такой поспешностью, что остались не зарытыми котлованы и шурфы, словно долго незарастающие шрамы на ровной местности. Вместе с переносом строительства усилились слухи о превращении станции в разъезд. Опровергнуть таковые было нечем. Даже мы, подростки того времени, постоянно ждущие только лучшего, в данном случае приуныли и, приходя на вокзал, не выискивали в нeм величественности, как было ранее. Тогда он казался огромным, светлым предвестником крупного строительства. Теперь же он казался хмурящимся, оседающим под тяжестью железной, покрашенной тeмным суриком крышей.

Лишь торговки за столиками не унывали. Они всe так же с зазывными криками предлагали свои изделия и тем, кто дожидался поездов на вокзале, и соскакивающим с поездов людям. Продавали всe, что имелось: отваренный горячий картофель, пирожки, ватрушки, молоко, сметана, калачи сибирские и домашней выпечки хлебные булки. Всего не перечислить.

Мехмастерская. По инициативе Кредитного товарищества райисполком организовал строительство механической мастерской, имея в виду, что там можно будет производить ремонт всех сельскохозяйственных машин, находящихся в пользовании крестьян. Хоть этих машин тогда было столько наименований, что легко можно было подсчитать по пальцам. Ремонтировались плуги, сеялки, сенокосилки, грабли конные, молотилки, бороны «Зигзаг», веялки, жатки, куколеотборники. Сейчас такую мастерскую не стали бы делать даже в самой маленькой организации. Выстроили деревянное, сараеобразное помещение в двадцать метров длины и двенадцать ширины, на чeтной стороне улицы Октябрьской при пересечении еe с улицей Нахановича. С северного торца соорудили деревянную пристройку, в которой установили на деревянном фундаменте нефтяной двигатель. На стене мастерской закрепили вал, вращаемый этим двигателем. От вала ремнями вращались два установленных в ряд поперeк помещения небольших токарных станка. У восточной стены поставили три слесарных верстака с тисами. В углу у входа с южного торца соорудили кузнечную печь с кожаным мехом, наковальней, сверлильным станкоми большой полубочкой, прикопанной в земле. В нее наливали воду – закалять или остужать поковки. На улице, перед широкодверным входом, сделали станок для ковки лошадей, круглое устройство для натяжки шин на колeса и навес для складирования готовых изделий и отремонтированных сельхозмашин, телег, окованных саней.

Нам эта мастерская казалась массивным предприятием. Шутка ли, здесь вытачивались такие детали, коих не отковать хоть какому кузнецу, а главное, постоянно пуская кружочки кверху, как заядлые курильщики дым изо рта, приглушенно попыхивая, работал движок, и возле него всегда находился измазанный мазутом механик. Мастерские работали много лет и сделали немало для подъeма сельского хозяйства. Вместе с кредитным товариществом они сыграли немаловажную роль в организации ТОЗ (Товарищество по совместной обработке земли), прообразов колхозов, которые не замедлили появиться. Появлялись колхозы не долгожданными полевыми цветами, дружно расцветшими повсеместно, а скорее слабыми побегами будущих крепких лесов, коим суждено противостоять сильным бурям.

В 1941 году началась Отечественная война. Я не могу описывать юргинскую жизнь времeн войны как очевидец, т. к. в это время был в другом месте. Но, уезжая из Юрги, я видел и понимал, что сохранeнное нами будет большим подспорьем остающимся поколениям. По приезду с фронта в 1945 году, уже инвалидом войны, я вспомнил о землянке первопоселенца Мухаметзянова и решил побывать там. Землянки не было. Вокруг голое место, даже пней не осталось от бывших берeз, а на месте землянки провал земли на полтора метра и бугорки, обросшие травой. Ни одного столбика, ни одного брeвнышка. Всe сожгла война, хоть и не добралась сюда своими смертельно-взрывными щупальцами. Она уничтожила весь лес в Крутом логу. А без леса и кочки – высоченные творения природы, свалились набок и превратились в перегнойные бугорки. В свою очередь, без леса и без кочек высохли оба болота. Все годы, сколько существовала Юрга, в логу у кладбища и на самом кладбище росли берeзы, некоторые из них были уже в возрасте за сотню лет. А вот в войну не стало их. Не стало даже пней от них, всe люди выкорчевали. Так помогали деревья людям вести борьбу с холодами в зимние стужи.

Не удалось мне найти и никого из родственников Мухаметзянова. Проживавший здесь с 1926 года Зевакин Иван Фeдорович, рождения 1887 года, и знавший старожилов, в том числе и Мухаметзянова, сообщил, что его последний сын со всей семьeй уехал куда-то к Казани. Старших два не вернулись с фронта, а остальные разъехались ещe до войны.

Мои воспоминания, кратко изложенные здесь, записаны не в качестве документа, имеющего историческое значение, а для того, чтобы и сейчас, и много лет спустя, молодeжь могла при желании заглянуть в то двадцатилетие, которое предшествовало началу возникновения города. Пусть они хоть немного представят, какими были те места, на которых просторно раскинулся город, места, по которым тянутся ленты асфальта, уложенного на дорогах, улицах, проспектах и бульварах.

← Читать далее

Рельеф, водоѐмы, флора и фауна

Северная часть пристанционного посeлка.Западная окраина северной части посeлка упиралась в кочкарниковую, заболоченную, немного заниженную равнину, тянущуюся более чем на два километра вдоль железной дороги к разъезду 149-й километр. На территории всей равнины обитали во множестве горностаи, барсуки, кроты, лисы, куропатки, а летом гнездились журавли и дикие утки.

Поделиться в соцсетях:

Читать далее →

Предпринимательство

Базары собирались на территории восточнее Церковного лога. Начиная с 1922–1923 годов юргинские базары относились к довольно крупным. Продающих и покупающих были тысячи человек, приезжали на сотнях подвод. На базары устремлялись из всех посeлков района, а их насчитывалось больше ста. Не пропускали наши базары и жители близлежащих посeлков и сeл Болотнинского, Поломошенского, Яшкинского районов, Томского округа, Щегловска, Топок.