С Днем рождения, река!
Людмила Солнцева
Воздух напряженно подрагивал. Солнце боязливо, уже ближе к заходу, нырнуло за облака, словно не хотело участвовать в главном весеннем событии.
Голые ветви деревьев съежились, зажались и совсем приуныли от своей наготы и незащищенности. Заморосил дождь. Однако, было тепло, как может быть тепло в апреле, когда уже ходят с непокрытой головой и в легких куртках. Но от напряжения, которое разлилось в воздухе, все примолкло и затаилось: у реки – день рождения: вот-вот должен пойти лед.
Народ кучковался на берегу, ожидая чуда рождения половодья. А река стояла вздувшаяся, тучная, нахохлившаяся, черная от весенней воды. Снежный покров превратился в толстую рыхлую корку и поднявшейся шапкой, похожей на грубое коромысло, перекинулся от берега к берегу.
Люди давали реке свои дельные, на их взгляд, советы:
-Ну, давай, рвани!
-Давай уже, рожай…
-Сейчас вздыбится!
И она, подбадриваемая этими сочувствующими возгласами, напряглась, сделала усилие, напружинилась и шевельнулась, «заскрипела зубами», словно от непомерной натуги. Лед с глухим урчанием треснул, и, медленно, не торопясь, надрывно толкнулся вперед. А сзади уже со скрежетом налезали другие льдины-выскочки: быстрее, быстрее, вперед! И, как-то вдруг, только что, казалось, единый покров, который ничто не могло бы разъединить, превратился в отдельные льдины. Они торопливо выискивали себе свободное местечко, чтобы выйти на простор, кружась, и, задиристо перегоняя друг друга, демонстрируя свое удальство и безрассудство, стремительно идти вперед. Большие, самые неповоротливые, словно обдумывая каждый шаг, мешали «молодежи», а, маленькие, толкаясь, тыкаясь друг в друга, наперегонки занимали свободное пространство. Они - то соединялись, то вновь рассыпались на отдельные семейки, корежась, выворачиваясь, ложась на бока, некоторые умудрялись даже вставать «на ноги», и от этого казались величавыми, непревзойденными и недоступными.
Река грозно шевелилась, ворчала, пытаясь угомонить свое непослушное хозяйство. Но старт был дан и забег ошалелой «публики», застоявшейся за зиму, ожиревшей, набравшей толстый слой сала и, отяжелевшей от снежного покрова, уже было не остановить. Нет такой силы, которая бы смогла сдержать этот могучий натиск. Все пришло в движение: каркали вороны; сильным ветром метало по берегу, оставшийся от зимы, мусор; стонали и поскрипывали прибрежные деревья; где-то недалеко протяжно завывали собаки; по небу метались тяжелые черные облака. Река вовлекла в свое нелегкое действо весь окружающий мир. Этот мир сочувствовал ей, подбадривал, вторил ее тяжелым стонам, и, словно повторял ее движения. Озорные непокорные льдины, получив не сдерживаемую волю, громоздились, толкались, втягивались в драку, хорохорились, выпячивались, круша друг друга, и, со скрипом, под напором соседей, втянутые в общую стихию, беспорядочно устремлялись в погоню, чтобы где-то вдалеке, в низовьях течения, накрасовавшись, изломавшись и, в конце концов, измучившись, превратиться в общую степенную водную массу.
Стоял общий сдержанный гул, главной запевалой в котором была вскрывшаяся река. Она – виновница и героиня зрелища, которое повторяется ежегодно, но всегда завораживает. Люди ждут его, ловят момент начала ледохода, стоят на берегу в сторожевом наблюдении главного весеннего представления, чтобы не пропустить миг начала пробуждения нового лета. Озаренные ожиданием близкого тепла, весеннего обновления, они здесь, на реке, празднуют начало новой радости, восторга, весны, возрождения, лучшего и чудесного состояния полета, буйства чувств, любви и нескончаемой широты земного рая. И всему этому дает старт река. А она, царственно, облаченная властью природы, сдерживает до поры до времени неистовство наступающего мятежника, и, вдруг, когда волнение бурлит, переполняя все закрома ожидания, снисходительно, не торопясь, величаво открывает ворота. Ключи отданы краснощекой красавице-весне. Кружитесь, взлетайте, владейте, возрождайтесь и любите – впереди лето!