Рельеф, водоѐмы, флора и фауна

Северная часть пристанционного посeлка. Западная окраина северной части посeлка упиралась в кочкарниковую, заболоченную, немного заниженную равнину, тянущуюся более чем на два километра вдоль железной дороги к разъезду 149-й километр. На территории всей равнины обитали во множестве горностаи, барсуки, кроты, лисы, куропатки, а летом гнездились журавли и дикие утки. Северо-западная и северная окраина поселка кончались у солончаковой степи, тянущейся до Берeзового лога, который начинался в трeх километрах западнее Юрги, напротив разъезда 149-й километр. Вся эта равнинная территория была почти без растительности. Просматривались на ней только мелкие пучки мелкотравья, но овцы и крупный рогатый скот, выдирая эти пучки с корнями, поедали их без остатка и, прямо на удивление быстро, набирали вес и жирность. За день нахождения на этой, казалось бы, пустыне скот не меньше трeх раз уходил в Березовый лог на водопой. Выдранные же с корнем пучки трав через день–другой вырастали вновь в тех же местах, и не прекращался такой обмен взрастания до поздней осени.

Берeзовый лог с пологими берегами тянулся до самой Томи, как и Юргинка, километров десять. По самой его низине в густых зарослях кустарников, рядом с многочисленными родниками, некоторыми из них крупными, протекала речка Берeзовка с несколькими кочкарниковыми болотцами и отстойными омутками. Во всю свою ширину, местами километровую и больше, Берeзовый лог был в зарослях смородины, рябины, боярышника, черемушника и березняка. Берeз там было очень много, потому и назван лог Берeзовым. Сюда нередко наведывались волки, а барсуки и лисы были прописанными жителями. Северная возвышенная часть посeлка, за исключением западной еe оконечности, была страдающе безводной. На полив огородов и скоту воду можно было привозить из двух прудов в посeлке. Один из прудов находился в западной части посeлка, напротив сквозной трубы под железной дорогой. В эту трубу стекала излишняя вода из пруда, питающегося за счeт болота и мелких родников. Болото занимало всю низину от разъезда 149-й километр до посeлка Юрга.

Второй пруд находился в длинной лощине, входящей восточным окончанием в Крутой Лог. Этот пруд занимал низину лощины между теперешними улицами Первомайской и Октябрьской. Оба эти пруда были полностью захламлены и воды их иссякли.

Восточнее территории хлебоприeмного пункта, перпендикулярно улице Ленина, проходил довольно глубокий и крутой в ту пору Церковный лог. Назывался он так потому, что на западном его берегу параллельно улице Вокзальной была построена небольшая церковь, по архитектуре более подходящая к названию молебный дом. Северо-восточная и восточная окраина посeлка как бы окаймлялась густозаросшим Кладбищенским и Крутым логом. Кладбищенский лог, являясь продолжением уже упоминавшейся лощины со вторым прудом, тянулся с запада на восток, как бы впадая в поперечный Крутой лог. Он же, Кладбищенский лог, имел ещe один никем не запруживавшийся пруд со сточной водой, высокими густыми кочками. Излишняя вода из него стекала в верхнее болото Крутого Лога.

Жители северной части Юрги делали очень много попыток в рытье колодцев, но успеха не имели. До воды было очень глубоко, следовательно, рытьe обходилось очень дорого. Да и доставать воду с большой глубины было очень трудно. Плюс к тому, во многих колодцах после нескольких дней вычерпывания вода исчезала. Много раз жители Юрги пытались выкопать колодцы в Кладбищенском логу, но цели не достигали. Хотя вода в колодцах была довольно близко, но для питья не годилась – отдавала болотом. Колодцы же, вырытые в Крутом логу, давали чистую, вкусную воду, как родниковую.

Жителям северной части приходилось привозить воду для питья из Крутого Лога, Берeзовки, но большинство ездило в Старую Юргу. Старая Юрга была удобней тем, что там родники были ограждены просторными срубами, подъезды к ним отсыпаны гравием. И, если Берeзовка и Крутой Лог были доступны только в сухую погоду, то в Старой Юрге не страшна была любая распутица. За Крутым логом простирались, почти всегда пустующие малоурожайные, вымораживаемые земли, принадлежащие жителям деревни Талой. Теперь на этих землях просторно раскинул свои цеха и производства Абразивный завод имени 50-летия Октября (правильно будет «50-летия СССР», прим. ред.)

Южная часть пристанционного посeлка по численности населения, да и по значимости отставала от северной всегда. Численностью она была меньшей более чем в два раза. Проживало здесь большинство казанских татар, несколько семей башкир и остальные составляли российскую разновидность жителей: из Тулы, Саратова, Рязани, Пензы, из Мордовии и Чувашии. Западная сторона этого заселения, выходила в безлесые поля с очень редкими, небольшими колками, состоящими из березняка и осинника, в которых водилось множество зайцев. Поля, далеко простиравшиеся в сторону деревни Черемушки (ст. Юрга-2, прим. ред.), никогда и никем не обрабатывались и служили выпасами для многочисленного скота юргинцев и жителей Сарсаза.

Несмотря на малочисленность жителей южной части посeлка, скота в летнее время набиралось на целых три стада по четыреста с лишним голов. Кроме того, молодняк крупнорогатого скота, в стада до года не выгонялся. Эти телочки и бычки либо паслись безнадзорно, либо наблюдались ребятишками. В стадах пасли вместе овец, коз и крупный скот. Коз тогда было много, особо разводили их пуховые породы. Многие держали из-за молока. Козье молоко ценилось за большую жирность. Южная сторона, от самой улицы Подгорной километра два на юг, постепенно возвышалась и вся, от поворота Юргинки на Сарсаз до лога у школы № 13, была в зарослях густого, низкорослого березняка.

С самого начала двадцатых годов прямо на речке Юргинке, отгораживая еe под огороды, поселилось до полусотни хозяйств. Они нещадно вырубали кустарники и заваливали речку мусором, навозом, отчего она потеряла свою силу, стала пересыхать. Речки не стало. Продолжала она свою жизнь только от поворота, что напротив теперешнего пивзавода и уходила в сторону Томи через Староюргинский пруд. Таким образом, южная сторона Юрги стала тоже безводной. Но здесь выходили из положения за счeт колодцев, которые рыли не очень глубокими. Восточная, далеко возвышающаяся сторона, от Юргинки по направлению к Усть-Искитиму километра на два, была вовсе безлесной, и вся эта, никем необрабатываемая земля, служила, как и западная равнина, выпасами для скота.

Левобережье реки Томи. Весь левый берег Томи, начиная от места напротив перешейка островов и не доходя ста–ста пятидесяти метров до железнодорожного моста, многие-многие годы, а может и столетия, был в зарослях черeмушника. Сплошная полоса черeмушника шириной в сотню–полторы сотни и больше метров разрослась так густо, что между стволами трудно было протиснуться человеку, а под стволами не было никакой растительности.

В этой полосе зарослей, от точки в двухстах метрах южнее магазина № 2 Юргинторга до точки севернее береговой опоры ЛЭП метров на сто, был разрыв. В этом разрыве, на участке между зарослями черeмушника и подошвой крутого берегового взгорья, находилась деревня Садовая дворов из тридцати. Сейчас от этой деревни уцелело не более четырeх–пяти домов, обветшалых и почти непригодных для жизни. Но в двадцатых годах эта деревня жила вольготно, имея при каждом доме усадьбу в полгектара и более, а жители еe больше занимались скотоводством, заготовкой кормов и небольшими посевами хлеба. Выгул для скота здесь был просторнейший, и рядом водопой с проточной водой Томи. Для пищевых нужд и питья жители Садовой пользовались водой из открытого родника, что и по сей день действует в лощине против магазина. Только тогда вода в нeм была действительно родниковая без всяких примесей, а ныне это отфильтрованная вода загрязненных вод стоков вверху лощины. Никакой принудительной фильтрации ей нет. Просто сточная вода, впитываясь в землю, достигает подземного песчано-гравийного уплотнeнного слоя и по нему стекает вниз, делаясь более прозрачной, холодной, теряя неприятный запах и привкус. Здесь, в бывшем роднике, напротив магазина № 2, она выходит на поверхность по вставленной ставосьмидесятимиллиметровой чугунной трубе, и разбирается многими людьми, как чистая родниковая вода.

Фото 10. Приблизительное место расположения родника и трубопровода от него, по восп. А.М. Иконникова, Ю.Н. Драгуна и А.И. Боровских, обозначено на фото линиями зелeного цвета. 2011 г. Съeмка В.П. Толмачева

Западнее улицы Никитина вся территория первого участка, включая улицу Железнодорожную, и территорию Ю3ЖБК-5, была заболоченной равниной с небольшими болотцами и кочкарником. В зарослях осинниковых колков и низкорослых, уродливых берeзок было много чeрной, а местами и красной смородины. Эта болотистая равнина круглогодично изобиловала зайцами, барсуками, лисами и другими мелкими зверушками. С весны до осени там гнездовались дикие утки, кулики, журавли и даже небольшое количество гусей.

Западнее болот между машзаводской железнодорожной веткой и староягоднинским логом, простирались сухие, чернозeмные поля. От поворота Юргинки, напротив школы № 13, и до Старой Юрги по всему склону тянулась берeзовая роща шириною до полутора километров.

Между Искитимской дорогой и Староягоднинским логом до самого Киргородка тянулась лесостепная полоса с большими травостойными полянами и участками обрабатываемых земель. Клубники на этих полянах произрастало столько, что некоторые большие поляны казались подкрашенными красноватой краской. Ягоды рвали, даже не сходя с дороги, по обочинам которой вызревали поляны земляники и кислицы, называемой здесь костяникой. Костяники и земляники было особенно много на межевых полосах распаханных участков земли.

Староягоднинский лог. От Юрги он был не так далеко, но тянулся из-за Сарсаза, откуда-то из черeмушкинских низин, а какая его была ширина, глубина? Были в нeм и свои болотца, и протекающие речушки-ручьи, образующиеся от родничков. Самыми неведомыми были глухоманные заросли кустарников среди высоченных кочек высотой в рост человека и площадью со стол или больше. Даже собравшиеся в группы по три–четыре человека ребята в тринадцать–пятнадцать лет не отваживались исследовать тот лог. Оттого и упоминался он среди жителей очень редко.

Необходимо отметить ещe одну отличительную особенность Юрги и доброй половины всего района на многие десятки и сотни («квадратных», прим. ред.) километров. Дело в том, что безлесьем считалась вся территория, ограниченная периметром от станции Таскаево и деревни Шитиково на западе. А также, вдоль деревень Чахлово, Безменово, Филоново, Ёлгино и Асаново-на-Томи на севере и по левобережью Томи вверх до впадения в неe речки Поповки. А затем, прямо на юг, включая Юргу вторую и все разъезды на Кузнецкой ветке, плюс Арлюк, Шишино. На всей этой огромнейшей территории (около тысячи пятисот квадратных километров) невозможно было встретить даже одиночное хвойное дерево. Да и крупные берeзы можно было сосчитать по пальцам. Росли отдельными колками березки и осинки, а по болотистым местам и логам – кустарниковые деревья и ягодники: смородина, черeмуха, боярышник, калина и рябина.

Общий обзор фауны показывает, что вокруг Юрги в двадцатые и тридцатые годы испокон веков поля, леса, лога, болота и реки были пригодными для проживания и размножения дикого животного мира и птиц. Дороги на север из Юрги не всегда были безопасными. Появление волков в окрестностях посeлка не было неожиданностью. Слухи о появлениях волков всегда сопровождались рассказами об их похождениях: то в каком-либо посeлке волк забрался в овчарню и зарезал несколько овец, то возле деревни им убита тeлка, жеребeнок.

Что же касалось лис, то эти «кумушки» приходили в гости довольно часто и даже в усадьбы, расположенные не на окраинах, а почти в самом центре. Поднимали они такие ночные куриные переполохи с лаем и погонями за ними собак, что на улицах собирались толпы людей. По утрам появлялись такие россказни о лисьих похождениях – хоть записывай их вместо сказок. Часто лисицы за свои дерзкие набеги на курятники рассчитывались собственными шкурами, а иногда они несли крупные потери своей численности от вылавливания и отстрела их охотниками, приехавшими по приглашению юргинцев. Охотники в накладе за свой труд не оставались, они увозили богатые трофеи, а племя любителей курятинки и утятинки на довольно длительное время оставляло юргинцев в относительном спокойствии.

В самой Юрге людей занимающихся промысловой охотой не проживало. Ружья, конечно, кое у кого имелись: дробовики, берданки, но предназначены они были не для охоты, а для устрашения на случай непредвиденного нападения либо на дом, либо в дороге. Того же волка отпугнуть или подать сигнал об опасности. На зайчишек, коих множество водилось в наших местах, на горностаев, колонков, барсуков, куропаток и другую дичь поохотиться желающих было немало, но редко кому позволяло свободное время. У каждого мужчины было дело поважнее – содержание семьи, следовательно, необходимо заниматься хозяйством. Какая уж тут охота.

Было бы неверно сказать, что в силу этого никто не трогал зверушек и птиц. В семьях здешних жителей добытчиками дичинки, шкурок являлись двенадцати-пятнадцатилетние мальчишки – самые изощрeнные выдумщики средств и способов охоты. Они расставляли петли на дорожках, тропах, у нор. Некоторых зверьков выживали из нор водой или закачиванием туда дыма. Уток в осеннюю пору, когда те начинали готовиться к отлету, больше ловили на рыболовные крючки. И многие тоже достигали удачи.

В зимнее время на зайцев приходилось охотиться, оберегаясь от их нашествия на садовые посадки черeмушника и ранеток. Иногда длинноухие полностью уничтожали результаты труда человека на садовом участке. Особо доступными местами ребячьих промыслов по вылавливанию мелких зверей и диких птиц 6ыли окрестности, расположенные в непосредственной близости к посeлку. Это болота с западной стороны северной части посeлка, Берeзовый лог, почти во всю его длину. Это староюргинские поля с южной стороны линии железной дороги со всеми болотами. От района нынешнего молзавода до территории средней школы № 3, а в ширину от Юргинки и на юг до Староягоднинского лога. Не пустовали от дичи и зверей поля и дальше, но для ребят они были очень отдалeнными. Родители запрещали им туда заходить. К тому же и страх удерживал.

Волки нет-нет, да и подавали весть о своeм присутствии. Если о волках умело ведeтся повествование с вплетением в него устрашающих эпизодов, пусть надуманных, но искусных, страх проберeтся во все уголки сознания. Невольно выбросишь из головы идеи странствия по незнакомым местам, густым зарослям колков, особенно глубоких логов. Журавлиное курлыканье от весеннего их прилeта до осеннего отлeта слышалось постоянно с раннего утра до вечера. Да и гнездились они поблизости и с западной стороны на болотах, и с восточной на староюргинских землях. Людей они не боялись, и случалось так, что подпускали нас – ребятишек на близкое расстояние. Уж потом, если мы нарушали своим приближением безопасное, по их мнению, расстояние, начинали разбегаться для подъeма в воздух. Для нас их разбег и отрыв от земли были самым занимательным и красивейшим зрелищем. Немалое расстояние им приходится преодолевать, всe ускоряя бег, чтобы взлететь. Позднее мы сравнивали их взлeт со взлeтом самолeтов.

Случалось, что журавли относились к нашим приближениям безразлично, и кое-кому из ребят удавалось даже схватить журавля за ноги. Схвативший не получал никакого удовольствия. От того, что пойманный изловчался пребольно ударить обидчика крылом, клюнуть в голову, и так обдавал его помeтом, что ловец невольно разжимал руки, выпуская журавля. Затем ловец с криками брани спешил добежать до какого-либо водоема, дабы отмыться. Иногда горе-охотнику приходилось всe снимать с себя и застирывать одежду. После такой схватки пропадало всякое желание ловить журавлей. А тут ещe ребята, друзья по походу, разносили подробности сражения в приукрашенном виде. Тогда, хоть не попадайся никому на глаза, засмеют. Дикие утки, кулики гнездились почти на всех болотах, особенно на водоeмах без кочек, но с небольшими островками. Так что с весны до осени ранним утром мы всегда любовались их полeтами. Осенью они начинали собираться в стаи и улетали в более удобные для них места, откуда отправлялись в дальний перелeт. Большинство же уток, коих было множество, как и дикие гуси, устраивали свои гнездовья на Томи. Особенно густо ими были заселены острова, что напротив пионерских лагерей «Салют» и «Дружба», а также Пятковские острова. Но немало гнездовалось их в заводях Юргинки, Искитимки.

Что же касается района, то в те времена было очень много различных озeр, прудов, густо заросших и чистых, и с островками на них, лесных и логовых речек с притоками. Они создавали благоприятные условия для водоплавающей дичи. Рядом, во всяком случае где-то поблизости, находили себе убежища волки и лисы, желающие поиметь лакомый кусочек дичатинки из водоплавающих и перелeтных птиц.

Случалось, и нередко, что в начале лета вылавливали зайчат-малышей. Их, ещe совсем несмышлeнышей, каждому было интересно вырастить в домашних условиях. Приходилось и вылавливать в Томи подхваченных течением и отбившихся от выводка маленьких гусят и утят. И зайчат, и птиц ребята оберегали, добывая им их любимые корма. Это занимало немало времени, но вот беда: чем больше подрастали их воспитанники, тем настойчивее они порывались к полной свободе. Казалось бы, они очень привыкли к своим воспитателям, но наступал момент, когда они как- то усыпляли бдительность своих попечителей и задавали стрекача к своим единоплеменникам. Зайчишки убегали в поле, а птицы взмывали вверх, иногда делая прощальный круг над головами воспитателей, и улетали к сородичам.

В те годы окрестности Юрги, особенно от Старой Юрги до Томи, захватывая весь карьер с извивающейся Юргинкой, были обильно населены змеями-гадюками, устрашающими ребят и женщин неожиданностью своего появления. Было их немало во всeм районе, но такого скопления, как у карьера на левобережье Томи, не было. На правобережье же их обиталищем были змеиные горы. Возможно, сами природные условия были в этих местах такими, или же гористость местности там и тут позволяли им обосноваться в таком множестве. На змей в то время, да и позднее, вплоть до сороковых годов, подростки устраивали прямо- таки набеги по вылавливанию. Бывало, что и отлавливали их по многу десятков, но никто не мог заверить о том, что от таких отловов змей становилось меньше. Вот когда деятельность человека проникла глубоко на территории обитания змей, их заметно поубавилось, а к восьмидесятым годам змей, как таковых, можно увидеть чисто случайно одну–две в лето. Если только будете очень внимательны, и искать там, где по всем предположениям они должны быть.

Бассейн реки Юргинки. На протяжении всей десятикилометровой длины, от Сарсазского пруда до Томи, в Юргинке водились пескари, караси, чебачки, плотва, щуки, налимы… Речка питала своими водами Староюргинский пруд, впадая в Томь более полноводной.

Фото 11. Село Сарсаз. У правого края фото видна гладь сарсазского пруда. Из этого пруда и вытекает речка Юрга, называемая ныне Юргинкой и берущая своe начало в районе пос. Юрга-2. Первые сотни метров еe после пруда проходят по селу Сарсаз, обозначая себя вьющейся ленточкой кустарников на берегах Юргинки, пересекающей фото справа налево. 2006 г. Съeмка В.П. Толмачева с вертолeта

А какие дивные заросли черемушника, смородины, рябины и березняка были по еe берегам. Сейчас ни зарослей, ни речки. Теперь по еe руслу, начиная от пивоваренного завода, течет сбросовая вода, пополняющаяся водами из некоторых цехов машзавода. Юргинка уже никогда не возродится, и ручей, впадающий в Томь, ни в коей мере нельзя называть Юргинкой. При воспоминании о Юргинке делается до боли обидно за варварское отношение к природе. Жители, пользуясь всеми благами реки, сами уничтожили еe. Иными словами: срубили сучок, на котором сидели.

Бассейн реки Бурлачихи. Лог Бурлачихи начинался от верхнего, самого большого болота, раскинувшегося на месте теперешних огородиков улиц Кузбасской и Болотной. Лог тянулся до самой Томи – свыше четырeх километров, постепенно углубляясь. По самой его низине текла небольшая речка, называющаяся Бурлачихой. Подпитывалась она из болот, находящихся в ответвлениях, во впадинах у берегов лога.

Одно из этих болот находилось с южной стороны Бурлачихи в большой извилистой впадине, начинающейся за городской больницей № 1 и пожарной частью. Второе болото находилось напротив, на северной стороне, в овраге-впадине, тянущейся к тубдиспансеру. Около всех трeх болот вдоль русла речки было много различных родничков, которые ручейками вливались в Бурлачиху. Все три болота почти наполовину были в кочках и зарастали камышами. На берегах росла чeрная и красная смородина, черeмушник, боярышник. Зеленели островами берeзовые и осиновые колки, вокруг которых буйно разрасталось разнотравье, клеверные поляны.

Места эти выкашивались ежегодно, а на самих болотах в густых зарослях колков и кустарников с ранней весны и до поздней осени расселялись различные зверьки и гнездились птицы, как местных пород, так и перелeтные. Здесь встречались дикие утки с многочисленным потомством, кулики, журавли и даже гуси. Постоянную прописку имели горностаи, суслики, барсуки, лисы, а иногда набегали попировать дикие козы, бывали нередко и волки, которых в те годы в наших краях было множество. О зайцах же не может быть и речи, их было великое множество. И летом молоденьких зайчат часто ловили руками без всяких ловушек. Во время сенокоса приятно было отдохнуть, укрывшись в прохладной тени и утолить жажду свеженькой родниковой водичкой, зачерпнув еe из бурлящего углубления. К той поре начинала созревать клубника, земляника. А ягоды было столько, что здешние жители не придавали ей никакого значения. Еe скашивали с травой на корм скоту, топтали ногами во время сенокоса, не желая нагнуться, чтобы сорвать. Да и на базарах продавали еe только вeдрами. Стаканами не отмеряли.

Река Томь до сих пор сохранила свою непревзойдeнную красоту по расположению русла с его девяностоградусным изгибом на север и обширными островами. Красоту вольготных весенних разливов и никогда не умолкающего шeпота говорливых вод в тихую летнюю пору с играющими бликами солнца на всей широченной груди реки.

Фото 12. Томь величаво несeт свои воды, омывая тысячелетние береговые скалы. 2006 год. Съeмка В.П. Толмачева

Сохранилась и неувядающая красота вершин «змеиных гор», словно одетых в зелeную фату. Хвойный лес на вершинах гор, тянущийся по побережью на несколько километров, чарует людской взгляд и притягивает своей таинственностью и необитаемостью. В те годы правобережный хвойный лес хранил девственность во многих своих уголках. С вершин гор открывались виды необъятнейших просторов сибирской бесконечности и широко раздвинувшегося горизонта.

Сейчас красоты не убавилось, но сюда вмешались виды творений человеческих рук: исполосованность дорогами, вечно движущиеся машины, высоченные трубы, паро- и дымовыделяющие сооружения. Да и по самой Томи снуют шумно тарахтящие лодки и катера. Нет былой тишины и неба, наполненного журавлиным клeкотом, голосами порхающих жаворонков и других пролетающих птиц. Есть, по наши дни сохранившаяся, особенность реки: в самом начале ледохода, перед взломом льда, Томь так поднимается, что нередко выходит из своих высоченных берегов и бывает небезопасной для железнодорожного моста. У неe тогда в достатке сил, чтобы скопившимися льдами унести его прочь. Поэтому почти ежегодно в большое накопление льдов приходилось и приходится взрывать заторы и измельчать льдины, дабы предоставить возможность спокойного прохождения бурлящей ледово-водной массы.

До второй половины тридцатых годов Томь изобиловала рыбными запасами. И в ассортименте рыбном была более многоликая, чем теперь. Заходили к нам осетры, стерлядь, сомы , которых считали домочадцами. Они становились добычей то и дело, даже не ахти каким специалистам-рыбакам. В те годы их вылавливали и мы, подростки.

В период цветения черeмухи, в большую воду начиналась весенняя миграция рыбы. Она шла в верховья такими большими косяками, что спокойно текущая вода казалась посеребрeнной во всю ширину от берега до берега, словно это была не вода, а плывущая в верховья ртуть. Да и длины такие косяки достигали километровой и более.

Зрелище было удивительнейшее, особенно при проходе окуней. Мало того, что в косяке не было видно никакой другой рыбы, так ещe важно, что все особи подбирались одного размера. Обычно в такой миграции шли окуни размером более тридцати сантиметров. Через час или полтора после первого косяка, когда очистится поверхность воды, показывается другой косяк окуней, размерами поменьше, но ещe больше количеством. Да и меньше-то всего на четыре–пять сантиметров. Во время прохода окунeвых косяков, ни при каких ухищрениях в Томи не отыщешь мелочи: чебачков, пескарей и мальков. Все мелкие рыбeшки, как бы кем- то предупрежденные об опасности, уплывали в притоки и как можно подальше. В Юргинке они уходили до староюргинского пруда, в Бурлачихе – километра на два вверх, а в Искитимке – до самого Зимника. Во всех речках-спасительницах набивалось тогда разнорыбья в каждом заливчике так много, что можно было ловить его чем угодно: и сачками, и вeдрами с приманкой, и просто головными женскими платками.

Стерлядь поднималась в верховья, но не очень большими косяками и почему- то старалась обследовать во время своего хода все заросли разнотравья и осоки, даже часто отделяясь от общего косяка небольшими партиями. Очень много было чебаков, плотвы. В заводях водились караси, налимы, щуки. В летнюю пору в любое время дня можно было вдоволь налюбоваться плавающей рыбой. Для этого стоило отойти в воду от берега на несколько шагов, из- брать себе большой камень торчащий утeсом из реки, взобраться на него и, затаившись, некоторое время посидеть на нeм. И рыбы в своeм повседневье займутся нужным им делом. Перед глазами предстанет чудесный мир водного царства. А ещe лучше, если ты время от времени будешь подбрасывать подкормку: зeрнышки, мушек, червячков, бабочек. Тогда станешь свидетелем целых баталий и сражений за добычу пищи.

Сомы и осетры на виду не плавали, они обитали в местах, ими облюбованных и на соответствующей глубине. Мне не приходилось видеть момента вылавливания осетра, а вот сомов видел, и одного сома свыше полутора метров длины. Был у нас баковщик по фамилии Швец, человек умеющий ловить рыбу, хоть специально этим и не занимающийся, но не упускающий случая порыбачить. Он почти каждый раз приносил домой солидный улов и обязательно из довольно крупных рыбин. Вот он и изловил того сома. Что касается размерами до метра, такие особи были его частыми трофеями.

← Читать далее

Зарождение селения и названия Юрга

Сейчас вот историки, исследователи выискивают в справочниках, различных архивах значение слова «Юрга». Опубликованы предположения, доводы о происхождении его, а определенного утверждения нет. Мы, тогдашние первоклашки, как нам казалось, точно знали, откуда пришло название нашей станции, и верили в точность его. Так как оно переходило из уст в уста по поколениям, от вовсе неграмотных, но памятливых стариков, коренных ее жителей

Поделиться в соцсетях:

Читать далее →

Дороги и транспорт

Дорога из Садовой в Юргу, она же была и дорогой к переправе через реку, проходила по правой стороне лощины с родником. Далее, не сворачивая на взгорье, восточнее первого массива мичуринских участков, тянулась по берегу лощины ещe с километр. Затем она выходила на равнину полей и сворачивала на дорогу, проходящую ныне по улице Шоссейной и, не отклоняясь, тянулась до самой Юрги. Но эта дорога считалась дальней. И вовсе не потому, что была длиннее, а потому, что на всeм семикилометровом протяжении проходила по полям, колкам, местам болотистым и скучным для одиноких путников и летом, и зимой.