Лялечка

Ляля бежала по тропинке, ничего не видя перед собой, кроме него. Он позвал ее, и, она, не изведавшая ранее любовной ласки, помчалась в неизвестность. Она никогда не убегала так далеко от дома, от своей любимой и обожаемой хозяйки. У них была взаимная привязанность. И еще не известно, кто в ком нуждался больше. Ляля знала, что ее в доме любят. И она отвечала своей преданностью и верностью.

И вот она бежит за ним, предвкушая сладостные, неизвестные ей доселе, нежные муки.

Он часто забегал к ним на дачу. Все смеялись над ним и называли его «шелудивым». От этого слова у Лялечки в ушах звенел неприятный звук «ш-ш-ш».

К нему уже все привыкли и не гнали его. Иногда ему отдавали остатки пищи со стола. Просто бросали из жалости к его обтрепанности, беспородистости и неухоженности. А потом весело смеялись над его ловкостью мгновенно хватать и заглатывать куски налету. А он глазел на Лялю. Она же, презрительно наблюдая за ним, не могла понять: как он может есть это? Сама Ляля к еде относилась очень капризно. Она никогда не ели из «чужих» рук, а «свои» руки ей предлагали только специально приготовленные кашки с мясом, котлетки и прочую сметану. И то еще Ляля долго обнюхивала свою идеально чистую миску со свежей пищей.

Этот паршивый пес вначале не вызвал у нее никакого интереса. Она  надменно смотрела на него, не приближаясь сама и, не давая приблизиться ему.

Но однажды, на полянке за соснами, когда Ляля гонялась за бабочкой и забыла про все на свете, он как-то незаметно подкрался и лизнул ее в ухо. Ляля от неожиданности остолбенела и даже забыла его обтявкать. Шелудивый, уже обрадованный тем, что она молчит, осмелел. Он стал обнюхивать ее, облизывать, покусывать. Ляля стояла пригвожденная, боясь пошевелиться. Она не понимала, что с ней происходит. Она чувствовала, что ей надо бежать и – не могла. Ноги не слушались ее, и она упала на травку. Шелудивый бухнулся рядом. Носом уткнулся в ее нос. Ляля втягивала его невыносимый запах, видела его свалявшуюся нечесаную шерсть, понимала, что он отвратителен, а убежать не могла. Истома разлилась по ее холеному собачьему телу и не давала сдвинуться с места.

Но тут раздался голос хозяйки:

-Лялечка, ты где? Иди быстрее ко мне, мое солнышко…

Ляля подскочила и опрометью бросилась на любимый голос. Она подбежала, подпрыгнула и оказалась в ласковых руках. Руки привычно поглаживали ее, и Ляля успокоилась, убаюкалась, притихла.

Но, когда шелудивый прокрался к ним снова, она уже не рычала на него. Весело подпрыгнув, она помчалась к соснам, на полянку, твердо зная, что он кинется за ней. Так и произошло. Он догнал Лялю, игриво толкнул ее, и она, тихонько стукнув его лапкой, залилась собачьим смехом. Они барахтались, догоняли друг друга, катались в траве. Ляля кружилась, отдаваясь веселью и забавам. Ее сердце переполнялось радостью и растущей нежностью к шелудивому. Она уже не видела его клочкастой шерсти. Неприятный запах, как ей казалось раньше, исчез. Ее маленькое породистое сердце той-терьера распахнулось и заискрилось солнечными лучиками, которые летели от шелудивого.

-Лялечка! Ты где?

Ляля замерла. Ухажер тоже остановился. Они переглянулись и одновременно потянули воздух, в котором разливалось их желание и тяга друг к другу.

-Лялечка, ну, где же ты есть, солнышко мое?!

Она опустила свои остренькие ушки и поплелась на любимый голос. Она не посмела ослушаться. Не поднимая глаз на хозяйку, молча подошла к миске и начала жадно лакать воду.

-что с тобой, Лялечка?

Ляля подняла глаза, посмотрела вначале в сторону, потом – заискивающе на хозяйку.

-Ну, иди ко мне, маленькая…

Она боком, на полусогнутых ногах, беспрекословно подчинилась команде.

-Не заболела? Ах ты, моя красавица, - ворковал заботливый голос, поглаживая смиренную мордочку.

Потом ее отпустили. Она полежала для приличия на крыльце и, улучив момент, стремглав бросилась на полянку.

Он лежал в траве у забора. Увидев Лялечку, бросился к ней с нежным урчанием. Она ткнулась мордочкой в его шерсть. Он отбежал к забору, подлез под проволоку и очутился за границами дачи. Она моментально все поняла.

И вот теперь они бежали вместе. Ляля забыла все: любимый голос, котлетки, чистую, уютную постельку…

Они остановились за последним дачным домиком, в высокой траве. И, позабыв обо всем на свете, отдались собачьим ласкам. Их происхождение и социальный статус больше ничего не значили. Остались только он и она. И бесконечное многообразие нюансов нежности и страсти.

…Ляля проснулась от утреннего холода. Он лежал рядом, согревая лишь одну ее сторону. Второй бок замерз до колотящей дрожи ее гладкошерстного тела. Ляля шевельнулась, подпрыгнула на тоненьких ножках и сразу все вспомнила. Она негромко тявкнула. Он открыл один глаз, но не шевельнулся. Она обежала вокруг него, схватила острыми зубками его ухо и затрепала из стороны в сторону. Он зарычал. Она отскочила и залаяла уже громко. Он нехотя встал, отряхнулся, не обращая внимания, что мусор с него летит на Лялечку. Она сидела на задних лапках и благоговейно наблюдала за ним. Он тупо глянул на нее и, не спеша, с тал выбираться из зарослей. Ляля шла за ним. Он дошел до тропинки первого дома и лег в канаву. Она снова звонко залаяла и забегала вокруг него. Он зарылся носом в свою шерсть и заснул. Ляля еще покружилась около, но, быстро поняв тщетность своего занятия, выскочила на тропинку и обреченно посеменила к своей даче.

Юркнув под забор, она потихоньку, воровато оглядываясь по сторонам, стала пробираться к крыльцу. И тут над ней раздалось громогласно:

-Ах ты, шлюшка! Где же это ты была целые сутки?!

«Ш-ш-ш» - пронеслось в ушах. Она вжала голову и, по-пластунски, на дрожащих ногах, виновато поползла к хозяйке.

Ее не били. Но ремешком привязали к дверной ручке. Перед ней стояла миска с едой, но Ляля, забывшись в угол, тихо лежала, спрятав глаза, ни к чему не притрагиваясь.

Потом к хозяйке пришли гости. Они жалели Лялю и смеялись над ней, перекатывая это противное слово с шипящим звуком.

…Вскоре наступили холода и хозяйка, забрав Лялю, уехала в город. Она гладила ее по животику и повторяла:

-Обошлось, обошлось…

А у Ляли опять в ушах стоял этот звук «ш-ш-ш…»

Потом Ляле сшили новую шубку и теплые ботиночки. Она снова стала неотразимой и преданной любимому голосу.

← Читать далее

Люди рождаются для счастья

Моя соседка по купе возвращалась из Москвы. Она задумчиво смотрела в окно на проплывающие зимние сугробы и чуть заметно улыбалась. В ней чувствовалась скрытая радость, не выплескивающаяся через край, а плотно и надежно хранящаяся в ней, закрытая от посторонних глаз. Я сползла со своего второго яруса и пристроилась за краешек стола, чтобы попить чаю.

Поделиться в соцсетях:

Читать далее →

Отрывок из книги «Вслед твоей любви»

      …Когда она вошла, все ресторанное пространство с разношерстной публикой, приглашенной на тусовку, примолкнув, устремилось взглядами к ней. Ее шифоновое платье, с треугольным, почти дерзким вырезом на груди, заканчивающимся у самой ложбинки, удачно подчеркивало, даже кричало, привлекая внимание к ее красивой, высокой груди. Двойной волан на подоле колыхался в такт движениям. Темно-серый, с синими разводами шифон, мягко струящийся по ее крупной, но ладной фигуре, придавал ей женственности. Высокие шпильки черных лакировок завершали ощущение полета.