«И тигры у ног моих…»

Леночка ждала гостей. Вся воздушная, легкая, она порхала по кухне, а следом за ней летели ее пушистые белые волосы. Ее пухленькие пальчики с розовыми коготками ловко управлялись с вилками и ножами. Леночка мурлыкала свою любимую песенку – «…и тигры у ног моих сели…». Маленькая кухонька подчинялась ей беспрекословно и уже была заставлена салатами, тарелками с бутербродами и наполнялась вкусным запахом пирога, еще не вынутого из духовки.

Паша выбежал в соседний магазинчик «докупить» - а вдруг не хватит. Все должно быть, как у людей. Или даже лучше. Лучше, лучше. Ведь никто даже и подозревает, что у них с Пашечкой скоро будет настолько «лучше» - задохнутся от зависти. Скоро, скоро все будет по-другому. Бабушке уже за семьдесят, а у нее трехкомнатная в центре города. С высокими лепными потолками. Леночка единственная наследница. Ух, какая там кухня! А коридор! Не говоря уж о спальне. Какие там шторы она повесит. Все сделает в белых тонах. И кровать будет широкая и белая. Леночка утром в небесном пеньюаре, с распущенными волосами будет варить на кухне кофе. Шик. Леночка уже и ткань подсмотрела. Чудо. И детскую оборудуют. А пока негде деточек поместить. Нет места в однокомнатной хрущевке. Какой они там сделают ремонт! Кухню сверху донизу покроют кафелем. И печку сменят. Паша получит повышение по службе. Дети пойдут в школу, английский, бальные танцы, музыка…конечно, не кафель, не Пашино продвижение, а что-то большее, восторженное и невообразимое сияло в Леночкиной груди. Дух захватывало от будущего. Вот-вот ее розовый корабль должно было вынести на берег бескрайнего океана к бесконечно-радостной и счастливой жизни. Леночка парила среди пушистых розовых облачков: все, что жизнью обещано, все сбудется.

Нет-нет, она не желает бабушке смерти. Успеется. Пусть живет! И Леночка сделает все, чтобы продлить ее, ой, ну совсем безрадостную жизнь. Ну что может быть в семьдесят? Мышиная возня. Какие-то там непонятные встречи, какие-то советы ветеранов, скучные чаепития. А тут еще выдумала дом отдыха. И ведь поехала же, поехала. А сколько восторгов потом было. Леночка, прям, боялась, что челюсть вставная вылетит, когда она рассказывала ей о танцах в этом доме…отдыха. Да нет, конечно же, у каждого свое. Пусть радуется. Своей серенькой радостью.

А у них с Пашей своя жизнь идет. Правда, не настоящая. Жизнь в ожидании. На чемоданах, легкая, чуть небрежная, с кучей хлама на балконе. Потом, потом. Скоро переезжать. И за границу будущим летом. Это уже решено. Этому никто не помешает. Как там за границей? Говорят, море необыкновенное. Как же здорово они с Пашей там будут плавать. И шопинг. Надо обновить гардероб. Может, шубу? С таким воротником, чтоб на голову. И сбрасывать его небрежно в помещениях. Так, чтоб волосы сразу по плечам. Заграница есть заграница. Там все качественнее. Девчонки обзавидуются. Ой, звонят…

Бабушка. И Любонька с Петюней. И своего сопливого Женьку привели. Чудный мальчик, возьми конфетку (только уйти с глаз долой). За стол, за стол, заждались. Опять рассказы про своего умненького мальчика. Да, конечно, безумно одаренный…безумный. Господи, и зачем Леночка их только приглашает, вечно одни и те же разговоры. Ну не с Пашей опять же два выходных. Конечно, помечтаем, поговорим, телевизор, то да се… ах, потом, в бабушкиной квартире, там будет просторно и раздольно, и не наскучит.

Женьку совсем сморило, забрался в кресло в своих ботинках. Ничего не понимают. Их пригласишь, как людей, а они с ногами. Бабушка-то как раскраснелась после «Хереса», сколько ж можно одно и то же рассказывать, видно совсем с головой не дружит. Нежилец. А Любонька аж в рот ей заглядывает, смеется. Что уж там смешного нашла. Про эти танцы, да про кружок об умелых ручках Леночка сто раз слышала. Ага, сейчас еще бабушка стихи собственного сочинения начнет читать по Любонькиной просьбе. Ох-ох, как забавно. Не умри от умиления, притворщица. Посмотрим, как ты потом заговоришь, недолго осталось. У самой-то впереди ни квартиры, ни белой просторной спальни, так и состарятся в своей малометражке. Со своим умненьким и одаренным. Бабушка, конечно, сидит, завидует моей молодости, моим будущим детям, нашему положению; прощай, бабушка, тебе скоро уходить. Ты заслужила, чтобы тебя достойно отправить в последний траурный путь.

Паша, конечно, проводи бабушку. Чтоб не упала, не ушиблась. Помоги забраться на третий этаж. Как там наша квартира… попроведуй, пропахла, поди, вся старческим духом. Ну, ничего, все проветрим, отмоем, отскоблим.

Леночка, уставшая от гостей, присела на диванчик и задремала.

Потом соскочила как от толчка – Паши нет. Телефон недоступен. Унижаться до вопроса к бабушке «куда пошел Паша», она не стала.

Он вернулся к обеду следующего дня. С загадочно-победоносным видом. Леночка тихо ахнула. Она была еще в своей теплой пижаме. Из кухни шел запах невыброшенного мусора. Леночка остановилась посредине коридора и беспомощно оглянулась вокруг:

-Где ты был?
-Видишь ли, непредвиденные обстоятельства… драка. Попал в свидетели, всю ночь в милиции…
-А телефон?
-Не разрешили…

Леночка зарыдала и бросилась на диван, закрыв за собой дверь. Он остался в коридоре, чтобы скрестись в комнату и клясться, что и сам не понимает, как так все вышло. Но что была драка, он точно помнит.

Через некоторое время этот эпизод забылся, но что-то надорвалось в Леночке. Она оглянулась и увидела, что все время плывет, а будущее все не наступает. Пашино повышение кто-то перехватил более ловкий. И когда вечером Леночка спросила:

-Паша, поедем за границу?
-Обязательно, - как много раз за эти годы, с готовностью ответил он.

А еще он стал часто ездить на рыбалку. А бабушка все сочиняет стихи и ходит на танцы в свой клуб ветеранов. А морщинки на Леночкином лице уже завоевывают все большее пространство. Океан ее мечты совсем покрывается дымкой и все меньше слышен его манящий рокот. И заграница так и не состоялась, отодвигаемая каждый раз на будущий год. А будущее никак не хочет наступать.

Леночка пыталась понять, в какой момент она просчиталась. Какой тропинкой, ведущей к счастливому будущему, ошиблась. Она уже наверняка знала, что ее обманули на пути к далеким заманчивым грезам. Но где, кто и когда – не могла понять. Она перебирала время и искала ошибку. Все как-то подернулось пылью. Ей уже не хотелось большую белую спальню. Уже стало уютно на своей временной кровати с железными спинками. Ее оплывающее тело смирилось с одиночеством, в котором она оставалась все чаще. Жизнь показала ей свой пустой лик с оскалом острых зубов.

Однажды, под вечер, ей стало совсем одиноко. Она притянула телефон и набрала бабушку. Больше звонить было некому. Та по-солдатски отрапортовала «скоро буду». И через полчаса со всей своей восьмидесятилетней прытью сидела у постели захандрившей внучки. Отварчики, вареньице, а смотри, Леночка, какой я себе воротничок соорудила, это все наш кружок умелые ручки. «Ручки, ножки, советы, воротничочки, кружавчики, нарукавнички – не угомонится…»

-Леночка, скоро у меня юбилей, - хитро прищурилась старуха, - решила в кафе отмечать. В совете меня поддержали, повеселимся на всю катушку. Приходите с Пашей обязательно.

Какое кафе? Что там делать со стариками? В своем уме? Ну, прям, огонь и пламя. Она и забыла, когда была последний раз в кафе. И была ли вообще. И не надо ей это совсем . Что же одеть? Ее пожилые юбки скукожились и стали ей узкие. Сто лет ничего не покупала. Все думала, вот поедут за границу, уж там. Незаметно пообносилась.

Бабушка, напоив ее какими-то травами из термоса, вспорхнула своим легким сухоньким телом, и ушла. Дела. У нее всегда масса дел и хлопот. Леночка лежала, прикрыв глаза. Далекая вожделенная заграница представилась ей с какими-то грязными дорогами и колдобинами, с несвежими морскими волнами, изгаженными разлитой нефтью. Купаться уже не хотелось. И товар в магазинах везде одинаковый.

Любонька все носится со своим Женькой – он заканчивает школу. Безумно одаренный. И квартиру как-то изловчились купить. Петюня открыл бизнес. А все тихоней притворялся. Под дурочка косил. Угнездились в своем дворце. На столе ваза с виноградом и ананасы. В прихожей фонтанчик брызгает. Не до Леночки. Да и не надо. Смотреть противно.

У Паши или телевизор, или рыбалка. По выходным Леночка еще варит ему кофе. По привычке. Паша пьет молча, как обязанность. Живот стал просторным. Чешется, в зубах ковыряет. Или взял привычку сморкаться в салфетку. Леночка враждебно смотрит ему в лоб. Но еще не все потеряно. Она пытается еще достучаться , но у него крепкая железная спина. Хочешь - бейся в истерике, катайся по полу, колоти ногами, хочешь – тихо зверей, накапливая во рту холодного змеиного яду.

Леночка бросила руки поверх одеяла. Рыжеватые волоски щетинкой поднимались над белым гусиным телом, словно его всю зиму держали в сыром погребе. Правая рука захватила внутреннюю, самую нежную часть на левой – она сморщилась и потом долго не хотела расправляться. Голубые прожилки нескромно выпятились бугорками. Синеватые ногти расслоились и напоминают разлохмаченный веник. Руки не вдохновили, и она снова убрала их под одеяло.

Внутри все скулит и поджимает ноги, ворочается, но уже не рвется к синему небу за прекрасным журавлем. Жизнь смеется и показывает язык, бежит мимо – обманная, равнодушная, неблагодарная, насмешливая и чужая.

← Читать далее

С Днем рождения, река!

Воздух напряженно подрагивал. Солнце боязливо, уже ближе к заходу, нырнуло за облака, словно не хотело участвовать в главном весеннем событии.

Поделиться в соцсетях:

Читать далее →

Бакс

Бакс умирал медленно. Он знал об этом. Но вел себя сдержанно, спокойно, с достоинством. Как и полагается аристократу. Он тихо лежал у дивана, и смотрел на свое жилище, в котором провел, без малого, четырнадцать лет. Каждый шкаф, полка, ковер, стол, кресло было знакомо с детства. Он прожил среди этих вещей счастливую жизнь.