Томские ельчики

В моем детстве, прошедшем в небольшом сибирском промышленном городке Юрга, мы, городская пацанва, нарезав удилища из берегового кустарника, все лето безудержно ловили пескаря. До сих пор вспоминаю, как июльским утром, на восходе оранжевого солнца, река буквально вскипала от игры прибрежной бели. И надергать за час доверху походный трехлитровый котелок было делом обычным.

Хорошо помню свою первую пойманную по майскому половодью рыбку. Было мне тогда лет восемь. В последних числах апреля по Томи прошел буйный ледоход, и река, поднявшись под коренной берег, начала заливать пойменные луга. Сроки же навигации в то время никем не регламентировались и, аккурат в майские праздники, мы семейной командой на новой дюралевой казанке вышли на воду. Помню, как наживив на крючок дождевого червячка, только что выкопанного под береговым обрывом, я без особой надежды на успех, забросил нехитрую снасть на пару метров от берега. Первая рыбка оказалась здоровенным ельцом грамм так под триста. Поймать его мне удалось на трехметровое удилище из береговой ивы, с поплавком из гусиного пера, крепящимся к толстой леске велосипедным ниппелем, с привязанным к ней на мертвый узел крючком. Но, поймал, и дело пошло…

Время шло. Страна безоблачного детства менялась, менялась и наша красавица Томь. В реке, какими­то неведомыми путями оказалась незваная рыбка уклейка, которая за десяток лет практически выбив икру усатого пескаря, оставила место для жизни сороги и ельцу, которого в нашем сибирском крае называют чебаком. Елец это или чебак, но со слов Николая Скалона, профессора и заведующего кафедрой зоологии Кемеровского университета, автора книги о рыбах Кузбасса, это самый, что ни на есть, настоящий елец.

Зимняя ловля ельца очень увлекательное занятие. А ловля ельца на Томи интересна ещё тем, что, даже приходя на одно и то же клеевое место, раз за разом сталкиваешься с разгадыванием новых ребусов задаваемых этой стайной рыбкой любящей течение и не стоящей на месте даже в периоды глухозимья. И если такое уравнение с множеством переменных решилось, то елец не заставит себя долго ждать, обрадовав рыболова характерной для него настойчивой поклевкой.

Есть мнение, что эта рыба в Томи сохраняет активность даже в периоды глухозимья. Объясняется это особой гидрологией реки. Томь фактически горная река на всем своем протяжении. С множеством мелких перекатов, отмелей струйных течений и застойных участков. Местами течение настолько сильное, что за лето намываются целые косы мелкой гальки.

Больших глубин на Томи нет. Три метра это уже не яма, а ямища. Обычная глубина по руслу в полтора метра. От этого многие общеизвестные рыболовные тактики на Томи работают плохо. Например, практически бесполезно искать белую рыбу зимой в ямах. А вот на срезе течения в самый раз. Причем первый у края струи будет стоять крупный окунь, за ним елец и уже ближе к траве у берега прочая мелочь. И все эти рыбьи эшелоны находятся в постоянном движение. Движение провоцирует голод, который заставляет бель кушать весь день с небольшими перерывами на отдых. Часто бывает так, что чуть поклевало с утра. Потом немного клюнуло к обеду и когда солнце уже начинает катиться к горизонту, рыба начинает сходить от жора с ума. Но, на следующий день, всё может быть с точностью наоборот

Идеальное место для зимнего ельца, это рядом со струёй течения в небольшом затишье в виде заводи, бухточки, а то и просто в относительно спокойной воде, где он отдыхает от трудового кормления. Здесь елец и гарцует, перемещаясь туда-сюда мелкими стайками.

Надо так же понимать, что река зимой тоже постоянно меняется. Так внезапно осевший метровый февральский лед может сильно поменять подводный ландшафт. Например, он может полностью перекрыть мелкие перекаты, направив течение в совершенно неожиданные для летнего периода места. Или неожиданная оттепель наоборот спровоцирует подъем воды достаточный для того, чтобы подпереть ледовое покрытие и кардинально повлиять на подледную обстановку.

Выбор рыболовной снасти то же имеет важное значение. Но в этом вопросе, каждый рыболов исходя из личной практики, самостоятельно приспосабливается к ловлеэтой рыбки.

Я же ловлю ельца так. Нахожу подходящее место на льду. Делаю дорожку от спокойной воды к течению из пяти или шести лунок. Не прикармливая, пробиваю их на наличие рыбы двух или даже трех граммовым черным шариком или простой коброй из некрашеного свинца, причем без какой либо подсадки. Затем лунку, которая заявила о себе поклевкой, хорошо прикармливаю и ставлю сверху палатку. Эта лунка становится базовой. Её задача максимально собрать вокруг себя рыбу, хотя бы в радиусе пробуренной дорожки. Меняю мормышку на более мелкую, не так бьющую по зубам рыбу. В зависимости от прикорма подсаживаю приманку. Как правило, это личинка репейной моли, которую часто нахожу прямо на берегу водоема. Если клев все-таки оставляет желать лучшего, то от базы радиально начинаю бурить лунки. Заметил, что елец на Томи любит мелкую в 3-5 миллиметров и при этом четко выраженную игру приманкой. А значит, леска должна быть как можно тоньше, кивок потвёрже, где-то на границе веса мормышки, а сама мормышка, как можно легче. И не нужно высоко поднимать приманку от дна. Достаточно 10-20см. Иначе начнет мешать уклейка, которая обязательно вертится рядом, но в силу своей физиологии плохо подхватывает еду со дна. Такая тактика отсечения этой сорной рыбки отработанна практикой и проверена килограммами ельцового улова.

← Читать далее

Тайна сия велика есть!

Караван автомашин из Юрги, около полуночи 18 января, в канун Крещения Господня, двигался по пустынной улице села Новороманово. За околицей машины сворачивали на дорогу, хорошо прочищенную через поле и лес, занимая удобные стояночные площадки. Далее люди устремлялись к живописной поляне, к незамерзающему Новоромановскому источнику святого праведного воина Феодора Ушакова.

Поделиться в соцсетях:

Читать далее →

По следам Степана Крашенинникова

Участник камчатской экспедиции Степан Крашенинников в конце сентябре 1794 г., путешествуя по заданию И. Мессершмидта вниз по Томи от города Кузнецка до губернского Томска вел повёрстные дневниковые записи. С его слов река в ту осень сильно обмелела, да так сильно, что участникам сплава приходилось больше брести по воде пешком, протаскивая три тяжелые деревянные лодки по перекатам, нежели спокойно плыть в них по течению.